Амин Рамин рассказывает о мученической смерти Абульфазла Аббаса (А), сына Имама Али (А), героя Кербелы и знаменосца ислама.
Во имя Аллаха, Милостивого, Милосердного!
Сегодня ночью мы должны провести минуты с нашим господином Абульфазлем Аббасом. Аббас — сын повелителя верующих Али ибн Аби Талиба — Аллах дал ему достоинства, которых нет ни у первых, ни у последних. Аллах создал его для специальной цели и особого ибадата. Аллах пожелал сделать эти святые и благословенные руки держащими мечи всех пророков, преемников и святых — анбия, аусия и аулия, — несущими знамя Таухида: знамя, которое передавали друг другу анбия и аусия от Адама и его наследника до Печати пророков и его наследников Али ибн Аби Талиба и Абу Абдиллахи Хусейна, мир им всем! Этот великий знаменосец, хамилу ррая, и его день — Аллах сделал историю всего мира предисловием к этому дню. «Мир тебе, наследник Адама, наследник Нуха, наследник Ибрахима»… И Он сделал все дни после этого воспоминанием и горем по этому дню, и сделал несущим это знамя Абульфазля Аббаса…
У него был такой отец, как повелитель верующих Али, такой дед, как Абу Талиб, такая мать, как Умму ль-Банин, но если бы не было священного преемства, не был бы создан Аббас. Аллах дал ему хальк ва хульк, тело и нрав, выделившие его из всего творения как достойного нести это знамя…
Это знамя держали руки Аббаса:
Боец Кербелы, знаменосец Хусейна,
Не зная пощады, у смертного часа,
Врагов поражал и к реке прорывался.
Железное тело пронзали мечами,
Врагами отрублены руки Аббаса,
Стрела, как шахада, торчала из глаза,
Воскликнув «Хусейн», он обрушился навзничь:
На землю скатилось священное знамя…
А потому положение и сан Абульфазля Аббаса не могут быть познаны, кроме как Непорочными. Два ученых однажды поспорили друг с другом: кто выше — Абульфазль Аббас и Салман Фарси. И вот после этого ночью одному из них приснился повелитель верующих Али, который сказал:
«Мой сын Аббас — достаточно его взгляда на кого-то, чтобы тот стал таким, как Салман».
Мы не можем познать подлинное положение Хусейна, Аббаса, сподвижников Хусейна, если мы не можешь познать даже ранг заиров Хусейна, паломников Хусейна, тех, кто совершил к нему зиярат. Муса — калимуллах: Аллах говорил с ним на горе Синай и из дерева, из неопалимой купины, и он назван «словом Аллаха»… Паломник Хусейна, как пришло во многих риваятах, — «йухаддисуху Ллаху фаука ль-Арш»: «Аллах говорит с ним над Троном» или «над Престолом».
«Посетивший Хусейна как будто посетил Аллаха на Его Троне».
О плачущих по Хусейну столько риваятов, что ты как будто слышишь их из уст самих Непорочных.
И мы хотим понять положение Аббаса? И вместе с тем можно, можно постигнуть нечто из этой тайны, постигнуть из слов самих Непорочных, из того, что им было угодно раскрыть для шиитов из моря, которое не переплывет плавающий… Тот, кто читает зиярат Аббаса, найдет в нем выражения о положении поистине удивительном… Конечно, этого положения он достиг через присоединение к Непорочных и через свою жертву для Хусейна, мир ему, при Кербеле, так что риваят говорит: «Когда он стоял перед Хусейном, то стоял как раб перед господином». Никто не видел, чтобы Аббас когда-то сидел в присутствии Хусейна… Никогда! И всегда он называл его своим господином. Только один раз он назвал его «братом»: когда ему отрубили руки, и он упал на землю, воскликнув «ахи!» — «мой брат!».
Через это отношение к Имаму, через его адаб, его нрав, его смирение перед Имамом он и достиг того положения, того сана, которого достиг… И вот, день Ашуры привел его на то место, о котором мечтают все те, кого сотворил Аллаха… Все, кого сотворил Аллах!
Даже в самопожертвовании Аббаса есть нечто особое. Аллах пожелал, чтобы в день Кербелы был час, когда дело вращалось между жизнью одного и смертью другого, Аббаса и Хусейна, мир им обоим. Ценой смерти одного была куплена жизнь другого: пятого из асхабиль киса, носителя фейза Аллаха, милости Аллаха для творения, Имама своего времени. Так сложилось дело в один из моментов Кербелы, что или Аббас… или Хусейн. То есть если Аббас выйдет вперед и принесет свою жизнь в жертву, это значит, что Хусейн останется в этой ближней жизни хотя бы на 60 минут по земному времени… Но жизнь пятого из асхабиль киса, господина юношей Рая даже на одно мгновение имеет огромное значение для этого и будущего миров. Ибо это мгновение станет моментом снисхождения особой милости.
И вот, всё вращается между жизнью Хусейна и жизнью Аббаса… То есть Аббас преподнес свою жизнь Абу Абдиллахи Хусейну, он купил, купил этот отрезок пребывания господина мучеников ценой своей жизни. И этот единственный час Кербелы, когда остались только Хусейн и Аббас, и дело, амр Аллаха вращался между ними двумя — в этот час все воинства Таухида сосредоточились в одном человеке, и это — Абульфазль, и это — могучие руки, держащие знамя пророков и святых, от первых до последних.
И в истории с водой… Смотрите… Хусейн не достиг воды, Хусейну не попала в руки вода, но Аббас достиг. Он дошел до нее, но не выпил, потому что «вспомнил жажду Хусейна». Вспомнил величие Хусейна, значение Хусейна, горе Хусейна, и не стал пить, хотя его печень, как говорит риваят, «пылала от жажды». Он вспомнил детей Хусейна, которые от силы жажды разрывали землю, дабы лечь на нее грудью и почувствовать ее прохладу. И это когда войско Умара ибн Саада, да проклянет его Аллах, поило из Фурата тысячу лошадей… По меньшей мере тысячу лошадей… Из реки Фурат, откуда пили даже собаки… Из этой реки семейству Пророка не дали и глотка воды, и жажда их поднималась к небу, как дым. Аббас знает об этом, и он будет пить?
Из достоинств Аббаса особым является то, что он видел своими глазами всю трагедию Кербелы. Он видел детей Пророка (ДБАР), умирающих от жажды. Кто еще был таким, что он пошел прорываться через войско врагов, чтобы принести воды семейству Печати пророков? Кто еще таков, что дело вращается между его жизнью и жизнью Непорочного, Имама времени? Никогда… Салла ллаху алейка йа аба ль-фазли ль-аббас, салла ллаху алейка йа аба ль-фазли ль-аббас…
Пойдёмте вместе к лагерю Хусейна… Хусейн… и Аббас… Смотрите, как полощется знамя таухида в руке Аббаса… Женщины стоят, дети стоят, смотрят на них. Самая великая печаль здесь. «Нет горя больше, чем горе Хусейна». Это день десятый, день Ашуры…
Когда уходили сподвижники Хусейна, уходили один за другим, оставался кто-то. Но вот, когда упало знамя, когда был убит Аббас — тогда все поняли, что следующим будет убит Хусейн, что ничего не осталось больше. Тогда стало ясно, что всадники обрушатся на стан, тогда стало ясно, что Зейнаб будет взята в плен, тогда стало ясно, что будут сожжены шатры пророческого рода. Тогда стало ясно, что семейство Печати пророков будет уведено в пустыню и в Шам.
Он слышал плач женщин и детей: «Как я могу оставаться тут? О Аба Абдилля, разреши мне пойти в битву!» И он сказал ему:
«О Аббас, если сможешь, то принеси им только воды».
Абульфазль вошел в свою палатку, одел доспехи, взял свой меч и сказал:
«О Аллах, будь свидетелем, что я хочу потребовать у них только воды!».
И он вышел, и мы не знаем, попрощался ли он с Зейнаб или не попрощался, попрощался он с детьми или не попрощался. Обычно, когда шахид из Ахль уль-Бейт (А) выходил на битву, он прощался с близкими и другими, кто был там. Но если бы Аббас попрощался, то все знали бы, что он не вернется больше и не принесет воды.
И вот вышел Абульфазль на поле боя, прошел немного и слышит голос позади себя:
«О мой брат Абульфазль! Подожди меня!».
Он обернулся и увидел сзади себя Хусейна (А).
«Я хочу видеть тебя второй раз».
Он обернулся к Хусейну и сказал:
«Ас-саламу алейка, йа Аба Абдиллях! (Мир тебе, о Абу Абдиллях!)».
Приветствуй, приветствуй миром Хусейна вместе с Аббасом! И второй раз сказал:
«Ас-саламу алейка, йа Аба Абдиллях!».
Аббас вышел на поле боя, поражал врагов, как сжатые колосья, приводил в ужас их сердца. Они вспоминали его отца Хейдара Каррара, разбегались от его меча, никто не мог выстоять. Это сила повелителя верующих, это храбрость Хусейна, это доблесть хашимитов! И тот же передатчик говорит:
«Они разбежались от него в ужасе шакалов и стали обстреливать его стрелами, и стрелы падали на него, как дождь».
Он достиг до реки, и источник говорит: шесть раз, шесть раз нападало на него войско, но он сокрушал их, и они разбегались пораженными. Аббас дошел до реки, закрепил знамя, и его печень была как пылающий огонь. Он набрал воду в руки, но вспомнил жажду Хусейна — и выбросил воду обратно, не стал пить. Самый трагический, самый глубокий момент Кербелы здесь: когда Аббас набирает в свои могучие руки чистую воду Фурата, несколько секунд ждет… и бросает воду в реку.
Тот, кто посещал Храм Аббаса в Кербеле, знает, что чистая вода Фурата круглый год вращается вокруг его могилы и иногда выходит на поверхность, как будто хочет напоить его после смерти. О Аббас, тебя напоил Посланник Аллаха из своей ладони в вечных садах Фирдауса! Что увидел ты, Аббас, бросая воду в реку? Небеса тянули к тебе свои руки, Рай тосковал по тебе — блеск золотых шатров вечности, царство мира и покоя. Но Аббас видел другое… Он видел протянутые руки детей Пророка, детей, умиравших от жажды в палящей пустыне.
Йа сахиба амр! Сегодня ночь горя для сабиха амр, для Повелителя дел, для Имама времени! Он говорит в зиярате «Нахия»:
«Я плачу по тебе утром и вечером, и вместо слёз из моих глаз течёт кровь».
Повелитель дел каждый день плачет по Хусейну слезами из крови!
Аббас отошел от реки и направился к стану Хусейна, и войско окружило его. И подкрался к нему проклятый, подкрался из-за пальмы и отрубил ему правую руку. Это каза и кадар, это воля Аллаха:
«Аллаху мы принадлежим, и к Нему возвращаемся».
Тогда он взял курдюк с водой в зубы и побежал к палаткам, и женщины и дети стояли и видели его. Они ждали воды.
И вот стрела попала ему в глаз, и другая стрела попала ему в сердце. И подбежал проклятый и ударил его железным ломом по голове. И он упал на землю, и вместе с ним упало знамя. Вот это горе, от которого разрываются сердца! Слушай со мной это горе: скажу только это последнее слово и закончу. В любом войске знамя служит символом войска. Но если знамя падает на землю, то это значит, что всё войско побеждено. Так как же нам терпеть, зная, что знамя Абульфазля на земле? Что знамя всех Пророков, всех святых, что знамя таухида упало на землю?
Оставшись немым очевидцем печали,
Там много столетий в сокрытии знамя:
Его полощет ветер из Рая
И охраняет огненный ангел.
Оно ожидает, что явится Гаиб —
Лев рода Пророка, Последний Имам:
И гордо воздето могучею дланью,
Взовьется над миром победное знамя,
Когда ты восстанешь, о Гаиб!
